беспробудный флафф
Ты раскрыл меня полностью...Обнажил мои раны и язвы,исцелил их своей любовью и чуткой, сводящей с ума нежностью. И теперь, мои раны - твои метки, Рицка, от которых поёт всё моё тело и душа. Я раскрываюсь, как цветок от тепла, я жажду твоего карающего жала, но в ответ ощущаю лишь нежную щекотку крыльев. Возьми же меня, о моя прекрасная, юная Жертва....
Я так счастлив. Возьми всё моё, я не знаю, что есть во мне ценного, но я готов отдаться тебе без остатка, владей мной, потому что никто в мире не смог бы сделать меня настолько свободным... счастливым, влюблённым. Зачем ты успокаиваешь меня, мой милый? Я не соображаю,что несу, мне хорошо, хорошо...
Только твой голос держит меня в этом теле, ласковый, тихий, родной, чарующий.
- Соби, не плачь, - шепчешь ты, - но ты тоже говоришь, не то, что чувствуешь, просто это пьянящее чувство неги заполняет нас с головой, и мы умираем от ласк и переполняющего жгучего чувства. Ты во мне, или я в тебе? Какая разница...
Я уже не могу сдержать крика. Рицка. Ты причиняешь мне боль, пытаясь удержаться на краю безумия, но как ты удержишь меня?
- Люблю, люблю, люблю, - с каждым вздохом, с каждым ударом сердца, больше ничего не могу прочесть в твоих мыслях, но каждый отрывистый иероглиф впечатывается в сердце жарким клеймом. Думаю, ты ощущаешь меня так же....
Разбираю твои мокрые прядки. Ты славно потрудился, любимый .... слёзы подкатывают к излучинам ресниц, и я снова ничего не вижу, только кусаю губы, и мы синхронно прячем лица в волосах друг друга. Нам нужно ...так.
В школу нас теперь приглашают только для устрашения разбушевавшихся пар.
Обычно нам звонят заранее, и Нана вежливо сообщает, что сняла охрану по периметру, и теперь мы точно ничего не сломаем.
Ты смеёшься, словно звонкий колокольчик. Век бы смотрел, как ты смеёшься, Рицка.
Целовать твои пальцы, липкие от мороженого, одинаково сладко, как... не думать. Впереди трудный экзамен, и я снова,как одержимый, рисую тебя.
Просто потому, что никакой другой образ не сможет вместить то разноцветье чувств,что распирает грудную клетку.
Когда-то я сказал,что хочу проникнуть в тебя, Рицка. Но ты проник в меня гораздо глубже, ты пророс корнями в моё сердце, стал моей кровью, моей жизнью.
Для меня нет жизни без тебя. Ты кладёшь указательный палец на мои губы. Чего ты испугался, Рицка?
"Не произноси такое, даже мысленно. Никогда." - серьёзно качаешь безухой головой, и я покаянно склоняюсь к твоему плечу. Как я посмел.... Но это пройдёт, Рицка, пройдёт. Уже прошло. Только эхо страха разбрасывает всюду сети предосторожностей, чтобы никто не посмел украсть наше счастье.
Каждый день ты исследуешь моё тело и его возможности, открывая для нас новые горизонты чувства. А сегодня мы идём к Ритсу. Я уже давно не боюсь, но не понимаю... зачем? Ты не отвечаешь мне, это вызывает беспокойство. Не ставишь блок, просто ничего не думаешь, концентрируясь и удерживая моё сознание также крепко, как сжимаешь моё запястье. "Всё будет хорошо".
И вот я обнажён перед тобой и перед учителем. У меня нет даже мысли, что таким образом ты пытаешься меня унизить - только не ты, только не меня.
Но всё же тягостное чувство отпускает, когда твоя ладонь ложится на моё бедро.
- Я ввёл его в транс, Соби. Сейчас он тот, что был в твои 14-ть. Я хочу, чтобы он рассказал тебе, что чувствует, чего ты не услышал от него, когда так страстно и безумно желал услышать, Ритсу-сенсей расскажет тебе о своём самом большом кошмаре.
Меня не нужно вводить в транс, для меня этот день - каждодневно мучающая реальность, не заглушаемая даже выкуренной пачкой сигарет, а Ритсу рывками выталкивает из себя то, о чём думал, сжимая тощий зад 14-летнего подростка, избавляя его от ушек. О том, как ненависть стала страстью, а страсть любовью.
Как до одури ему хотелось быть нежным, когда по моей спине стекали крупные капли горячей крови, а по щекам катились непрошенные слёзы. Сенсей признаётся мне в любви, яростно распинаясь за свой стыд, за свой грех, за свою трусость, когда оставил и бросил осквернённую душу на растерзание человеку, её не имевшему.
Он просит прощения, и я реву, как дурак. Мне снова 14-ть. Он любит. А я, я всё ему простил.
Время неумолимо, сенсей. И моё чудо - Рицка, гладит меня по волосам, зацеловывая шрамы на моей спине. Боль стремительно оставляет меня, сматываясь в невидимый клубок и исчезая. Почему я думал, что её не было? Но теперь я свободен, я это чувствую. Сенсей спит, едва ли он узнает,что произошло в школе этой ночью, мы весьма умелы, когда это необходимо.
А Сеймей никогда не был моим страхом, мучением - возможно, человеком, которому наплевать, садистом, богом, но не страхом. Я забыл его, едва на моём теле затрепетала плетёная вязь Имени Нелюбимый. Моего собственного, по праву рождения - Имени. Я выбрал свою Жертву, Рицка. Я тебя люблю.
Мы, пошатываясь, выходим из ворот школы. Нам никто не указ.
Я смотрю в твои изумлённые, смешливые глаза и торжественно вручаю тебе литровую бутылку "колы". Нужно успокоиться, нужно расслабиться, нужно как-то добраться до дома, не начав любить друг друга прямо здесь, под ближайшим раскидистым деревом. Ты мучительно краснеешь и стараешься смотреть в сторону. Рицка, это воистину глупо, я же вижу тебя насквозь! "Ну и видь" - фыркаешь ты, и я жалею, что сказал, потому что ты отпускаешь своё сознание, позволяя потоку безудержного желания захватить нас обоих. Нет, не жалею.... Люблю тебя, до восторженного крика - люблю.
Кричу, обнимая твоё содрогающееся в оргазме тело, и тихо расписываю узорами худенькие лопатки, рисуя тебе крылья.
Ты больше не просишь меня не плакать, ты плачешь со мной, от счастья. В комнате бабочек давно уже больше,чем кислорода, но они не мешают нам, они наш воздух, наша Связь и символ нашей любви.
А потом меня накрывает, и я рисую их снова. Вот только не ненавижу больше.
Теперь они такие, какими я их запомнил в детстве - порхающие цветы моего счастья.
"Соби, услышь меня!" Я встревоженно оглядываюсь, пытась найти тебя в толпе обезумевших поклонниц.
Эти девушки просто сошли с ума. Я перестал быть угрюмым, а они вдруг коллективно решили, что я сделал им предложение.
Всем. Одновременно.
- Я не ревную,не ревную, не ревную, НЕ РЕВНУЮ! - рявкаешь ты вслух, и меня складывает пополам. Давно я так не смеялся. А я вообще смеялся?
На твоих губах появляется робкая улыбка,будто ты узрел чудо, и даже Кио застыл с открытым ртом, рискуя подавиться таранкой.
- Ты не ревнуешь, Рицка, - мурлычу себе под нос, но с лица не сползает счастливая улыбка. Обожаю, как ты краснеешь.
- Прости, - тихо, - вырвалось.
Меня охватывает искрящееся счастье, я налетаю на тебя встречным ветром, закружив в танце с осенними листьями и целую, целую, целую, умираю от любви, забыв о предосторожности. Зато ряды девушек основательно рядеют.
- Соби!
- Что, Рицка? - улыбаюсь лукаво и бессовестно, в душе отчаянно прыгают солнечные зайчики, отражаясь бликами в твоих озорных глазах.
- Ещё хочу, - отвечаешь дерзко.
Не знаю, что такое с моим лицом, но ты едва успеваешь подхватить мои падающие очки.
- Рицка, ты сводишь меня с ума.
Мы закрываем сферу, лишая сладкого местных фудзёси и наслаждаемся преимуществом пары - полным, абсолютным слиянием.
В любовь с трудом втискивается учёба и еда, поэтому на сражения категорически не остаётся времени. Но я уверен, что в ближайшие лет сто к нам просто никто не посмеет сунуться. Жить хочется всем. А Рицке 18, и я самый счастливый Боец, потому что у меня есть Рицка. А тем, у кого нет Рицки, я могу только посочувствовать.